Добавить статью Клетки для деток

Из года в год, изо дня в день мы возводим и возводим панельное жильё, в котором плохо и невообразимо дорого жить. Районы типичной многоэтажной застройки в народе давно уже окрестили «коробками», «бетонными джунглями», «каменными мешками».

Этими, только по видимости дешёвыми, скорыми на сборку многоэтажными коробками, которые на деле антиэкологичны и антиэкономичны, мы непрерывно воспроизводим железобетонный и коммунальный тупик.

Что же такое, с экологической точки зрения, панельные дома, в которых на сегодняшний день проживает большинство населения России, и которые составляют больше половины уже имеющегося и значительную часть вновь строящегося жилого фонда?

Прежде всего, это непрерывность вредного воздействия на человека железобетонных ограждающих конструкций, сходного, к примеру, со всем известным неблагоприятным эффектом нейлоновых рубашек, это экранирование арматурой или элементами состава бетона электромагнитных полей, жизненно важных для человека. Стержни и сетки арматуры искажают естественный магнитный фон Земли и космическое излучение, что отрицательно сказывается, в первую очередь, на детях.

Далее. От множества включённых в розетки бытовых приборов в арматуре железобетонных панелей постоянно присутствует эффект так называемых «блуждающих токов». Таким образом, жильцы дома всё время находятся внутри наэлектризованной железной клетки. Излучения электроприборов не пропускаются наружу, отсюда в помещениях постоянно возникают вихревые электромагнитные поля неблагоприятного для человека свойства.

В большинстве квартир, как правило, отсутствует приточная вентиляция – это тоже минус панельных многоэтажек. При смене направлений ветра внутри жилых помещений, особенно на верхних этажах, происходят резкие скачки давления, и их остро чувствуют пожилые люди. Кроме того, «благодаря» общим вентиляционные шахтам, на верхних этажах постоянно наблюдается скопление вредных веществ, поступающих снизу. 

О низкой звукоизоляции и говорить не приходится. А стремление ставить дома ближе к перекрёсткам, магистралям, площадям приводит к дополнительному воздействию уличного шума, света, загазованного воздуха.

Многие исследователи указывают на то, что железобетон «давит» на человека, в результате чего в таких сооружениях люди быстрее устают. Причины: наличие в цементе ядовитых веществ в результате его обжига, использование в качестве заполнителей горных пород с повышенным уровнем радиации.

Железобетонные ландшафты эстетически и символически очень вредны. Однообразные, они не радуют глаз, а ежесекундно транслируют культ мёртвого индустриального пейзажа, редкие зелёные посадки картины не меняют. Таким образом, железобетон оказывается системно античеловечным, то есть направленным против человека, несоразмерным и безразличным к человеку.

Заметим, что факторы отрицательного влияния железобетона на здоровье людей, считавшиеся «второстепенными» с точки зрения индустриальных задач СССР, игнорируются в официальных нормативных документах и сегодня, дескать, вредное воздействие железобетонных стен на человека преувеличивается. И в городах продолжают строить «бетонные коробки» не для бизнеса и офисов (!) – а в качестве места жизни. 

 

Откуда же взялся этот массовый железобетонный тупик?

В 50-е годы XX века Европа, восстанавливающаяся после войны, стала использовать сборный железобетон в качестве технологии, наиболее подходящей для почти мгновенного обеспечения жильём массы нуждающихся людей. Потому и был выбран этот высоко индустриальный метод, пусть в очень скромной архитектурной интерпретации, которую, впрочем, и признавали временной.

В СССР при создании системы массового индустриального домостроения был принят за основу опыт Франции. Но во Франции, как и в других европейских странах, этот период длился сравнительно недолго. Отслужив два­три десятилетия, железобетонные дома шли под плановый снос, освобождая место для малоэтажной застройки из материалов, экологически более дружественных человеку. Никто в мире давно уже не желает жить в железобетоне, и в странах, прошедших цикл панельного домостроения, уже завершается его планомерный снос.

В России же железобетон по сей день остаётся чуть ли не единственным методом массового домостроения. По масштабам и темпам жилищного строительства Советский Союз стоял на одном из первых мест в мире. Под задачу производства железобетона в огромном количестве были созданы мощности, которые, в свою очередь, заинтересованы в воспроизводстве самих себя и, следовательно, в том, чтобы панельный железобетон оставался самой массовой технологией. В результате наша страна – единственная в мире, упорно продолжающая строить железобетонные дома-коробки.

Начиная с 1956 года и вплоть до конца 80-х две трети объёмов строительства приходилось на полносборное железобетонное крупнопанельное многоэтажное домостроение с квартирами по социальному стандарту. Поскольку квартиры, как правило, предоставлялись бесплатно в соответствии с принятой социальной нормой, а плата за наём жилья и коммунальные услуги была невысокой (в среднем, около 2% бюджета семьи), то население страны, в целом, было удовлетворено ходом решения жилищной проблемы.

Сегодня в России сохраняется достаточно приемлемый количественный показатель средней жилищной обеспеченности на человека – 19,7 кв.м общей площади. (Для сравнения, в Норвегии он равен 74 кв.м, во Франции – 43 кв.м, в Чехии – 28 кв.м, а в Украине – 26 кв.м). На этот показатель Российская Федерация вышла за несколько десятилетий активнейшего жилищного строительства в СССР.

Высота жилых помещений составляла обычно 2,5 м. Междуэтажная и межкомнатная звукоизоляция не нормировалась вообще вплоть до 4-го поколения типовых проектов. Наружные ограждающие панели рассчитывались исходя из очень низкой цены на централизованно подаваемые теплоносители.

Жизненный цикл здания нормативно определялся по срокам таким образом: через первые 20-25 лет эксплуатации – плановый капитальный ремонт, и полная амортизация стоимости здания (т.е. полный износ) в последующие 20-25 лет. Таким образом, в рамках этих сроков, то есть всего 50 лет(!), здание считалось ремонтопригодным и отвечающим условиям безопасности, после чего должно было приниматься решение о его выводе из состава жилого фонда и сносе, либо полной реконструкции и модернизации.

В Советском Союзе вся жилищно­коммунальная система была создана как социалистическая. Все построенные многоквартирные дома и инженерные сети были рассчитаны на единую систему снабжения и утилизации, на постоянное государственное финансирование. Предполагалось, что для домов, построенных в 50-60-х годах, период массового капитального ремонта начнётся уже после предоставления каждой семье отдельной квартиры к 2000 году. Кстати, с ресурсами СССР эта цель вполне могла быть достигнута.

После этого мощные строительные силы Советского Союза должны были постепенно начать перетекать из нового строительства в капитальный ремонт, а затем реконструкцию или планомерный вывод полностью амортизированных домов и сетей. Вся система жилищного строительства и коммунального хозяйства СССР в своё время предназначалась для решения строго определённой задачи – интенсивной индустриализации страны в конкретных условиях и обстоятельствах. А потому эта система оказалась недолговечной.

Изменилась страна, и полностью противоположными стали условия и задачи жилищного строительства и функционирования систем ЖКХ. Градостроительство, полностью финансируемое государством в Советском Союзе, ныне стало инвестиционным, т.е. нацеленным на коммерческий эффект для частного инвестора, а доля муниципальных и государственных вложений снизилась до незначительных величин.

 Следует понять чрезвычайно важную на настоящий момент вещь: массовое жильё, построенное в 50-80-х годах прошлого века, требует сегодня точно таких же темпов капитального ремонта и точно таких же затрат на этот ремонт, какие были обеспечены в своё время в Советском Союзе. За последние 57 лет мы уже вошли в полосу стремительно нарастающего износа жилищного фонда, который в ближайшие 10 лет может привести к исчезновению целых районов. Если никаких решений принято не будет (что тоже вероятно), то дома станут поточно и массово выходить из строя точно так, как они когда­то возводились.

 Для частных лиц вложения в коммунальное хозяйство интереса представлять не могут в виду очевидной их инвестиционной проигрышности.

Во­первых, панельные дома рассчитаны на копеечные по цене тепло, электричество, воду. Отсюда низкие теплотехнические показатели наружных стен (дома, как говорится, холодные), и значительные потери в сетях тепло­ и водоснабжения. Отсюда и общая ситуация – сегодня многоквартирные дома в эксплуатации очень и очень дороги.

Во­вторых, железобетонные дома чувствительны к соблюдению сроков капитального ремонта и при его задержках быстро изнашиваются. Ремонтировать дом с сохранением его убийственных для бюджетов казённых и личных технико­экономических показателей бессмысленно, а всё это исправлять, по сути полностью реконструировать, дороже, чем построить новый.

В-третьих, помимо самих домовых коробок, есть ещё инженерные сети городского жилищно­коммунального хозяйства. Состояние их таково, что степень их износа к 2003 году уже перешагнула черту обратимости. Около 25% сетей фактически требуют полной и срочной замены. Число претензий к работе ЖКХ за последние годы многократно выросло, параллельно с удручающей статистикой аварий, происшествий при одновременном программном росте стоимости услуг.

Конгломерат централизованных систем жилищно­коммунального хозяйства становится не только малонадёжным, но и даже рассчитанным на плановые чрезвычайные ситуации и постоянные ремонтные работы в аварийных режимах. Предпринимаемые в настоящее время действия по «реформе ЖКХ» в лучшем случае направлены на профилактический или аварийный ремонт существующих сетей. При этом большая часть нововведений сводится к тому, чтобы в максимальной степени «сбросить» затраты на эксплуатацию ЖКХ с государства на граждан. Логика здесь проста: раз вы, граждане, пользуетесь услугами, то и платите за них.

Но централизованные системы ЖКХ являются принципиально затратными, и их невозможно поддерживать не только на средства жильцов (даже если они будут платить 120 или 250% «стоимости»), но и на средства бюджетов. Продолжение их существования и, тем более, новое строительство привычных централизованных инфраструктур с каждым годом будет требовать всё больших и больших вложений, сопоставимых с российским ВВП, т.е. с общим объёмом всех реальных средств в стране.

Парадоксальная ситуация: с одной стороны, с началом нового века и тысячелетия мы вошли в полосу технологической необходимости капитальных ремонтов ударными темпами; с другой, подобный ремонт не только не делается, но и рассматривается в качестве напрасной и невозможной траты и без того ничтожных средств. Вот и получается, что системы ЖКХ есть, а инвесторов для их реконструкции и развития – нет. И думать, что бюджеты смогут принять на себя эту нагрузку, просто наивно!

Вывод: централизованные системы ЖКХ не реконструируемы в принципе. Для этого нет источника финансирования, если, конечно, мы не хотим большую часть государственных и муниципальных бюджетов вкладывать в непрерывное «латание дыр» и в вечный ремонт неремонтируемого. Все построенные во множестве городов и поселений районы массовой панельной застройки и их инженерные сети придётся выводить из эксплуатации.

С этой точки зрения следует посмотреть и на проблему жилищной собственности населения. Обычная ситуация: взрослые родители приватизировали в своё время квартиру в панельном доме, считают её своим достоянием, капиталом, который перейдёт к их детям и обеспечит передачу собственности поколениям своего рода.

Но на самом деле всё не совсем так. Срок жизни панельного дома ограничен во времени (50 лет) и зависит от соблюдения сроков капитального ремонта. А ремонт не производится. Ремонт отдельно взятой квартиры на состоянии здания никак не сказывается. Дом ветшает, рыночная стоимость квартир в нём неудержимо падает, он постепенно превращается в трущобу вместе с окружающими его такими же домами. Стоимость коммунальных услуг растёт, приближаясь к рыночной цене энергоносителей. А энергоносителей требуется всё больше и больше, так как состояние ограждающих конструкций, которые изначально не были рассчитаны на ресурсосбережение, ухудшается с каждым годом.

Квартира начинает потреблять всё больше средств, и в какой­то момент становится ясно, что её рыночная стоимость за несколько лет полностью съедается оплатами за тепло, воду, электричество.

В результате родители передают детям не твёрдую к колебаниям рынка недвижимость, а, скорее, символ недвижимости – квартиру, постоянно убывающую в стоимости и комфорте.

С этой точки зрения, приватизация несёт в себе скрытую до поры неоднозначность. Жильё людям не просто подарили при приватизации, а передали на собственное содержание. А содержание неэкономичных, антиэкологичных, энергозатратных и быстроветшающих многоквартирных домов не по силам добровольным кооперациям граждан и весьма ограниченным муниципальным бюджетам.

Следует понимать, что в настоящее время наряду с повальным разгромом российской деревни уже пошёл процесс столь же повальной дезурбанизации, то есть фактического отказа от городской жизни. В городах всё чаще можно видеть на глазах разрушающиеся дома, в стране много беспризорников и бездомных.

 Продолжение инерции многоэтажной застройки и централизованных инженерно­коммунальных инфраструктур последовательно и неотвратимо ведёт к уничтожению городской жизни. Парадоксально, но это так. Тупиковость продолжения панельного железобетонного строительства почти никем и нигде не обсуждается. Создаётся впечатление, что власти, политики, ведомства да и сами рядовые граждане как бы договорились не касаться самого главного вопроса: что делать с чрезвычайно неэффективными, стареющими, энергозатратными домами, землёй, которую они занимают, трубами, водопроводами, канализацией, подъездами и т.д., и т.п.

Внимательное рассмотрение железобетонного домостроения как полностью исчерпавшего себя цикла вынуждает нас ставить вопрос о фундаментальном пересмотре наших взглядов на обустройство жизни. Выход может заключаться только в полной смене нашего мышления и разработке принципиально новых критериев: какое жилище и какую жизнь считать «нормальными».

Невозможно продолжать бесконечную эксплуатацию существующих централизованных систем, а уж тем более – строить новые аналогичные, работающие по социальным и технологическим принципам середины прошлого века. Итак, необходимость кардинального и даже революционного решения проблемы жилищного строительства и состояния ЖКХ является шагом вынужденным, обязательным.

 Сегодня мы имеем все возможности и условия для того, чтобы начать совсем другое, необходимое всем, строительство здорового, удобного, красивого семейно­родового жилья на больших земельных наделах – родовых поместьях. В России нет и не может быть никакого дефицита территорий. И после распада СССР наша Россия по-прежнему является самой большой страной мира. При этом под города и посёлки занято всего около 1% (!) территорий. Это крайне нерационально!

Вместо индустриального массового железобетона или дорогого коттеджного самостроя для богатых можно и должно поставить задачу массового строительства великолепных, недорогих, автономных семейных домов в родовых поместьях. Либо мы начнём постепенно переходить к принципиально новому типу поместного расселения, к экономичной и экологичной малоэтажной застройке, либо стремительно и окончательно потеряем даже остатки советского качества жизни, а «натуральная жизнь» в многоэтажном доме с «буржуйками» и вёдрами на внос и вынос приобретёт массовый характер.

Если государство обеспечит доступность получения земли, то миллионы российских семей, обустраивая свои участки, превратят территорию своей страны в цветущий сад. Родовые поместья – это глобальный экологический проект, в котором заинтересовано государство.

Сейчас уже идёт разработка федеральной целевой программы «Малоэтажная Россия», где в качестве одного из важнейших принципов провозглашено индивидуальное жилищное строительство на собственных усадьбах, отвод лучших пригородных земель для обустройства родовых поместий, формирование региональных систем расселения вдоль железных и автомобильных дорог, а также отказ от железобетона как основного материала и поэтапный переход к разнообразию природных строительных материалов (например, развитию лёгких стеновых блоков на основе соломенных технологий) и к дереву как к основному строительному материалу. Тем более, что при создании родовых поместий каждая семья будет заниматься воспроизводством лесного фонда, высаживая сотни деревьев на собственном участке.

Основой нового российского градостроительства станет родовое поместье, включающее земельный участок, создаваемый в нём комплекс растений, водоёмов, животных, птиц, а также недвижимость – жилые и иные здания и сооружения, обеспеченные локальными и автономными системами инженерного оборудования, находящимися в границах данного участка.

Национальная идея – это то, что делает усилия человека, народа, страны, государства осмысленными, понимаемыми, воспринятыми и потому возможными.

 

Светлана Дугнист.

 

От автора: При подготовке данного материала очень помогла книга А. Кривова и Ю. Крупнова «Дом в России. Национальная идея» (М: ОЛМАПРЕСС, 2004 г.). Считаю, что «анастасиевцам» надо пользоваться ею для аргументации на любом уровне.

 

Материал напечатан в рамках программы информационного обмена с газетой «Родовая Земля», http://[email protected]

Подписной индекс газеты «Родовая Земля» по каталогу «Почта России» - 60041.