Добавить статью Мне приснился сон

Мне приснился сон. Как будто я поочерёдно побывал в двух разных поселениях. Они были явно непохожи друг на друга, и в то же время угадывалось их сходство во внешних деталях. Идеи Анастасии воплотились в обоих поселениях живым забором из деревьев и кустарников. Но не забор был главным объединяющим моментом, а отсутствие в поселениях... людей. Ни в первом, ни во втором не было ни души. Вместе с людьми из поселений исчезли все домашние животные. Это так не естественно для яви, и так естественно для сна, в котором вымысел часто переплетается с реаль­ностью, что создаёт причудливые, порой неповторимые картины, будоража­щие наше воображение после пробуждения. Куда исчезли люди, так и осталось для меня загадкой. А вместе с тем получил я ответ совсем на другой вопрос, который многие дни не давал мне покоя.

Первое поселение встретило меня напряженной тишиной. Ярко светило солнце, пели птицы, но я не замечал красоты природы. Всё живое кругом пело, радовалось, а в самом поселении стояла гробовая тишина. С непонятным тревожным чувством я оглядывался по сторонам.

Деревья. Высокие многолетние деревья. Они стояли неподвижно как молчаливые великаны. Ни один листочек не трепетал под дуновением ветерка. Уже потом, вспоминая весь сон заново, я понял, почему деревья в этом поселении показались мне несчастными, словно рабы, посаженные хозяином на цепь: их подавляли, стоящие рядом деревянные постройки.

Надо отдать должное, постройки выглядели добротно. Хозяева при строительстве постарались, ставили с размахом, основательно. Да и после строительства, видимо, немало уделяли внимания своим домам, амбарам, сараям. Переходя от участка к участку, я подметил, как каждая семья стремилась перещеголять своих соседей в наружной отделке дома.

Внутрь помещений я не заходил: было жутко от неестественной тишины. Что в домах нет людей, как и на улице, я знал точно: я чувствовал мертвый покой. На улицах – одинокие электрические столбы-фонари. Выкрашенные в яркие цвета, они выглядели нелепо и не поднимали настроение, усиливая гнетущую атмосферу. Даже воздух застыл. Тревога не покидала меня. Ускорить шаг – единственное, что мне оставалось.

Дорога привела к центру поселения. Здесь деревья отступили, осво­бождая место под своеобразную площадь. С одного края возвышался холм, заставленный крашеными скамейками с уже облупившейся краской. С другого края – несколько зданий. В самом высоком из них угадывалась администрация поселения. Я направился к зданию пониже. Остановился около входа, помедлил, а потом всё-таки потянул ручку двери.

Внутри дышать нечем – спёртый воздух. Небольшие столы стояли рядами. В конце помещения, на стене, висела широкая черная доска, изрисованная мелом. "Школа!”. Я провёл пальцем по парте. Судя по пыли, здесь никто не учился уже несколько недель. "Где же люди?" падающие через окна лучи солнца пытались разогнать сумрак вокруг меня. Ощущение тревоги нарастало. Каждый шаг внутри пустого помещения отдавался эхом в моём сердце, чувства обострились, и здесь тоже не хотелось задерживаться.

Я вернулся к участкам поселенцев, зашел на первый попавшийся. Подошел к дому со стороны пристроек. Резные наличники обрамляли черный проем окна. К стене сарая прислонена коса. На земле остался лежать топор, ещё какие-то инструменты. По всему участку видны предметы быта не на своих местах, как если бы хозяева покинули свой дом внезапно. И такая картина – на каждом участке. "Что могло заставить людей покидать свои дома в спешке?". Скрипнувшая дверь заставила оглянуться. Из открывшегося проёма амбара на меня смотрела темнота. Здесь из каждого закрытого пространства смотрит темнота, даже из собачьей конуры.

Я вышел на улицу, пошел мимо участков. Вот гудит трансформаторная будка, а дальше виднеется что-то похожее на водонасосную башню. Казалось, безжизненные дома мрачно возвышаются над самыми высокими деревьями. Пустые загоны для скота, разбросанные вещи, неприкрытые двери... "Нет, люди не покидали свои дома, катастрофа застала их на своих местах". Словно нечто ужасное напало на людей с воздуха и вмиг поглотило их. А люди, отдавшись своим заботам, не заметили подкрав­шейся беды. Врываясь в дома, хватая с участков, их просто смело всех разом. "Такая же участь может постигнуть любого путника. Нужно бежать отсюда скорей!".

Волнение достигло наивысшей точки, ноги стали ватными, я не мог сделать и шагу. Инстинкт самосохранения призывал прекратить ужасное видение. Внезапно картины построек замелькали перед моими глазами и я очутился в другом месте. Как будто некая сила подхватила меня и перенесла из мёртвого поселения.

Всё так же пели птицы, светило солнце, но теперь волнение моё исчезло. Я стоял на дороге перед другим поселением. Оно встретило меня таким же анастасийским забором.

По улице прохожу первый ряд участков. Тишина. Ни людей, ни зверей. Но впечатления совсем другие. Нет построек. "Быть такого не может". Заглядываю по очереди на несколько участков. Постройки есть, но они совсем не видны за деревьями. Это даже не дома, а скромные домики. Пристройки ещё скромнее. На душе как-то сразу стало светло.

В этом поселении дома по причине малых размеров не привлекают к себе внимание. Теперь уже моё сознание освободилось, чтобы насладиться видом цветущих садов. Красота кругом! Многообразие деревьев и кустарников. Пронзительно яркие цветы. Встречаются незнакомые растения. Видимо, нездешние. "Наверно, немало пришлось приложить любви, чтобы они прижились на этой земле".

В дома не захожу. Хожу только по участкам. Везде порядок, нет разбросанных вещей. Нигде не видно домашней утвари. Возможно, все предметы быта находятся в домиках и сарайчиках.

Я прошел по диагонали до конца поселения. Административные здания мне не повстречались. И вообще нет никаких общественных построек. Поселение целиком состоит из участков, разделённых улицами. "У них нет ярко выраженного центра». Дойдя до конца поселения, замечаю поодаль маленькую поляну. То, что я увидел на ней, полностью соответствует моим представлениям о школе на открытом воздухе.

Ряды аккуратно положенных стволов деревьев, одни подлинее, другие покороче, между ними встречаются пни. Я уселся на один их них, посмотрел на стволы-"скамейки". Топор не коснулся естественных сиде­ний, сохранив их приятные взору округлые формы. "Утром здесь проходят уроки, а вечером – просто место для общения поселенцев”.

Мимо пробежала собака. Поравнявшись со мной, зверь повернул в мою сторону морду. "Волк". Серый бежал в поселение. Это первый и единственный повстречавшийся мне зверь. Ноги сами понесли меня следом за ним. Добежав до крайнего участка, волк юркнул между кустарником живого забора, а мне пришлось поискать вход.

Зверь лежал на просторной полянке и смотрел на меня умными глазами. Лежал спокойно, но внимательно следил за каждым моим движением. По всему видно, волк здесь не в первый раз. "Поселенцы ищут контакт с лесными зверями". Я тут же вспомнил, что ни на одном участке не видел, собачьей конуры. Мне стала понятна логика местных жителей: нет собак – нет проблем. Звери могут прибегать к людям без страха быть атакован­ными.

Я сел напротив волка. Мир и покой вокруг. Отсутствие людей не угне­тало. Казалось, поселенцы ушли ненадолго, ушли все вместе на праздник и скоро обязательно вернутся, веселые и счастливые.

Около цветка жужжит пчела, а по земле журчит ручей. Родники. Здесь кругом родники. По вырытым канавкам они текут на каждом участке, вливаясь в искусственные пруды, и оттуда текут дальше. Испытывая жажду, погружаю сомкнутые ладони в холодную воду.

Синее небо над головой. Яркое солнце. Буйство растений и пение птиц. Журчание родника и жужжание пчёл-трудяг. Аромат цветов и пьянящий воздух. "О, это рай!". Сердце сладко заныло. Уходить отсюда не хотелось. Хотелось дождаться поселенцев, этих богов, вернувших себе потерянный земной рай; хотелось заглянуть им в глаза, притронуться к ним, чтобы и мне познать счастье и мудрость.

Я закрыл глаза, прекрасное видение задрожало. Сладкий сон растаял. Остались одни воспоминания...

Теперь я понял, этот сон был ответом на мой вопрос: "Как определить, какое поселение лучше?". Я чувствовал правильный ответ, но не мог его сформулировать словами, сон помог мне в этом.

За прошедшие годы многие люди почувствовали себя творцами, вдохновленными Анастасией. Они проектируют в умах и на бумаге экологические поселения, не сразу понимая, прекрасное иль уродливое творят.

Итак, чтобы узнать, какое из задуманных поселений лучше, надо мысленно убрать оттуда людей и посмотреть, дышит ли поселение жизнью само по себе или иллюзия жизни поддерживается людской суетой.

В моём сне первое поселение могло только гнить и разрушаться. Оно требовало постоянного вмешательства человека. Стоило убрать оттуда людей, как живое поселение превратилось в мёртвое, угнетая и вызывая чувство отвращения. Всё, что там построили поселенцы, не вписывалось в живую природу, выглядело неестественно. Поселение не жило, а создавало иллюзию жизни.

Второе поселение было полной противоположностью первому. Преоблада­ние растительности превращало поселение в настоящий земной рай. Посе­ленцы отказались не только от многих гниющих приспособлений в быту, но и от прогнивших элементов социального устройства нашей заблудшей цивилизации. Годы не подвластны такому поселению, разве только домики порушатся, что не идет ни в какое сравнение с разрухой в поселении первом: вот, где действительно библейская мерзость запустения.

У любого путника, посетившего второе поселение, останется на душе светлое чувство. Я буду строить подобное.

 

12 апреля 2001 г.

 

Сергей Степанов.